ЕСЛИ НЕ МЫ, ТО КТО…

Wednesday, July 4th, 2007

Доктор Б. Бальсон

”Очень грустно живётся – погуляла, телевизор, опять погуляла – и спать. Что за жизнь?” -говорит мне очередная пациентка, вываливая на мой рабочий стол пухлый арсенал анидепрсссивных медикаментов, призванных сделать сё жизнь лучше и краше. “А вот в России были концерты, театры, друзья. Вот там я жила. А здесь что?”, – заканчивает она риторическим вопросом, явно ожидая моей реакции.

Деликатная ситуация, с которой, несомненно, регулярно сталкиваются не только мои коллеги, но и очень многие молодые эмигранты – в беседах с родителями, бабушками. Нелегко отвечать на подобные вопросы, поскольку нелегко находить решения в подобной ситуации. Конечно, можно проигнорировать проблему и перевести разговор на другую тему, если это касается наших родных, или профессионально выписать пару чудодейственных пилюль, призванных поднять настроение, если это касается пациента. Только насколько это поможет нуждающемуся в нашей психологической помощи человеку? Так что давайте попробуем разделить “мух и котлеты”, согласно любимому изречению президента страны, из которой мы сюда приехали.

Человеку почтенного возраста очень трудно, как правило, поменять привычки, среду обитания, друзей, не говоря уже о культурном или языковом социуме. Это правомерно даже при переезде с проспекта Вернадского в Марьину Рощу, не говоря уж о перемещении из Москвы или Житомира в Бостон или Сидней. Такой переезд – почти всегда глубокая психологическая травма, и игнорировать её или отделываться фразой типа “пройдёт, время залечит”, по меньшей мере, несерьёзно и. непродуктивно.

Разумеется, мы знаем, что наши родители финансово обеспечены, у них приличная квартира, хорошая еда на столе и возможность периодического отдыха от бэбиситерской деятельности в разных точках земного шара от Катскильских гор до Израиля. Невероятно важно и благородно, что страна, Которая их приютила и где, как правило, они никогда не работали, дала им тот финансовый комфорт, о котором они никогда и мечтать не могли на родине, где проработали всю сознательную жизнь, проливали кровь, защищая её, и всегда оставались второсортными гражданами.

Не всегда, однако, финансовый комфорт гладко и прямолинейно переходит в психологический. Получив многое из того, что было совершенно недоступно всю жизнь, люди потеряли многое, что было привычно и естественно – душевное тепло старых друзей, привычность языковой среды, знание писаных и неписаных законов обитания, красоту окружающей архитектуры или красочность базарного “гвалта” любимого Привоза. Всё это было и внезапно исчезло, вызывая постоянную ноющую душевную боль и ощущение ниоткуда возникшей неприкаянности и опустошённости.

Разумеется, далеко не у всех эмигрантов старшего поколения возникают подобные проблемы. Многие приспосабливаются к новым условиям, занимаются любимым делом и часто находят себя в новых, совершенно неожиданных сферах. Множество моих пациентов не перестают удивлять меня своей энергией и энтузиазмом. Я восхищаюсь Арнольдом, изучающим цифровые основы творчества Шекспира, и Беллой, постоянно режиссирующей представления и спектакли, Юрием, имевшим тяжелейшие медицинские проблемы и публикующим сборник за сборником новые стихи, Лизой, нашедшей себя в литературе и публикующей рассказы и романы в солидных изданиях, Давидом и Михаилом, о почтенном возрасте которых догадаться не может никто, поскольку цыганские танцы они танцуют лучше заезжих российских гастролёров, да и штангу выжмут легче иных сорокалетних. Я восхищаюсь этими людьми – их жизнестойкостью, энергией, верой в себя. Намеренно не называю их фамилий. Их действия не преследуют никакой конъюнктурной цели и не нуждаются в рекламе. Это способ получения удовольствия от жизни. Но способ, которым пользуются самые сильные, талантливые и жизнестойкие.

Однако не все способны на такую адаптацию к новым реалиям. Не у всех достаточно сил, здоровья, чтобы выдерживать психологический стресс непривычного нового и потери привычного старого. Есть ли универсальный рецепт помощи в подобных ситуациях? Да. И заключается он всего в двух словах: “Внимание близких”.

Меня постоянно поражают некоторые мои состоятельные американские знакомые, жертвующие изрядные суммы денег на нужды бедных, музеев, сейчас – жертв урагана в Новом Орлеане и не помнящие телефонов своих родителей. Относительно легко любить человечество, гораздо труднее любить человека. Даже близкого тебе. Даже подарившего тебе жизнь. Особенно если с годами портится характер, да и жалобы непрерывно сменяются одна другой. А тут дети, работа.

Похвально жертвовать на нужды неизвестных тебе бедных и музеи. Только кто будет заботиться о наших нуждающихся близких? Если не мы, то кто? Кто отвезёт их в магазин или к врачу, кто поможет заполнить нужные бумаги, кто позвонит, наконец, вечером по телефону и позволит выговориться и излить сердце? Конечно, можно надеяться на социальные службы и гордо заявлять, что мы за это платим налоги и жертвуем на Красный Крест. Только, вероятно, в будущем и нам придётся рассчитывать на помощь Красного Креста и налогового инспектора.

А нашим близким не нужны жертвы. Им больше всего нужно внимание и телефонный звонок в конце рабочего дня: “Как дела?”. И кто знает, может быть, тогда уменьшится количество чудодейственных пилюль настроения, пригоршнями глотаемых нашим старшим поколением, и станет реже диагноз “депрессия” в наших историях болезни.

Потому что почти у каждого из нас обязательно в жизни наступит день, когда звонить будет некому. И мы об этом горько пожалеем.